Журнал Московской Патриархии, №5, 1982 г. Эстетика священника Павла Флоренского
Скачать 121.4 Kb.
|
| Журнал Московской Патриархии, №5, 1982 г. Эстетика священника Павла Флоренского1 Эстетика — философия Красоты. Для отца Павла Флоренского Красота — онтологична, исполнена бытия. Она — одно из проявлений присутствия Божия в мире. Такое понимание усвоил он из глубины соборного опыта Церкви. Эстетическая окрашенность мировоззрения священника Павла Флоренского правильно будет понята только в том случае, если уяснить, в каком особом, богословском смысле он употреблял этот термин, отбрасывая всё субъективное и вкусовое. Понимание Красоты, ее созерцание достигается на пути обожения человека. «Чрез Сына получает он (человек. — Ред.) Духа Святого и тогда, в Утешителе, созерцает несказанную красоту сущности Божией, радуется неизъяснимым трепетом, видя внутри сердца своего «Свет умный», или «Свет Фаворский», и сам он делается духовным и прекрасным» [1, с. 95, 96]. Воистину созерцаемая так Божественная Красота становится источником красоты в твар-ном мире. Обращая наше внимание на слова тропаря Преподобному Сергию Радонежскому: «...вселися в тя Пресвятый Дух, Его же действием светло украшен еси», священник Павел Флоренский подчеркивает, что здесь «Святой Дух прямо называется Источником и Причинителем светлой красоты Преподобного» [1, с. 96], приоткрывается величайшая пневмато-логическая тайна — тайна действия Духа Святого. По слову преподобного Антония Великого, «Дух Святый непрестанно веет благоуханием приятнейшим, сладчайшим и неизъяснимым для языка человеческого» (2, с. 50). Такое переживание объективно пневматологи-ческой природы Красоты доступно только на пути подвига веры, пути стяжания Духа Святого. Ибо «кто знает сию приятность Духа и Его сладость, кроме тех, которые удостои- -с.76-: лись того, чтоб Он вселился в них? Дух Святый вселяется в душах кающихся не иначе, как после многих трудов» [2, с. 50]. Таким образом, путь к созерцанию Красоты — путь конкретного церковного делания, сообщающего эстетике отца Павла Флоренского сугубо пастырский характер, и его можно назвать зачинателем новой богословской дисциплины — пастырской эстетики. Он говорит о Красоте прежде всего как пастырь, мудрый наставник умного делания, учитель стяжания Святого Духа. Вскрывая смысл религиозных истин, он показывает, что постижение их немыслимо вне становления на конкретный путь духовной жизни. «Венчающий Собою любовь Отца и Сына Дух Святой есть и предмет, и орган созерцания прекрасного» (1, с. 99), но реальный смысл этого утверждения непонятен без покаяния, поста и молитвы. Подвиг содержит в себе элементы раскрытия и утверждения Прекрасного, прежде всего в душе самого подвижника, ибо аскетика — это, по определению православных подвижников, «искусство из искусств» и «художество из художеств». Поэтому преподобный Иоанн Лествичник называл иноков «духовными художниками» (3, с. 49). «Вот почему,— напоминает нам отец Павел Флоренский,— аскетику, как деятельность, направленную к тому, чтобы созерцать Духом Святым Свет Неизреченный, святые отцы называли не наукой, и даже не нравственной работой, а искусством — художеством» (1, с. 99). Проникаясь значением указанного определения, человек начинает постигать смысл слова «Добротолюбие» — православного ведения о пути духовного развития личности. «Теоретическое значение φιλοσοφία есть любовь к мудрости, любо - м у д ρ и е; теоретическое же, созерцательное ведение, даваемое аскетикой, есть φιλοκαλια, любовь к красоте, любо-к ρ а с и е » [1, с. 99]. Любовь к Божественной Красоте делает человека художником (от слав, «худог» — искусен) в области умного делания. Отец Павел Флоренский, чрезвычайно чуткий к объективному смыслу слов, разъясняет, что такое определение отнюдь не метафорично. Наименование подвижничества искусством и «художеством художеств» — «не метафора, ибо, если всякое художество есть преобразование того или иного вещества, вложение в него нового образа, высшего порядка, то в чем ином состоит духовное делание, как не в преобразовании всего существа человеческого?» [1, с. 665]. Здесь мы соприкасаемся с одной из центральных идей эстетики священника Павла Флоренского, обнаружившей свою состоятельность как в области чисто теоретической, так и при конкретном анализе художественных произведений. Искусство должно не пассивно отражать внешний мир, но творчески преображать его, спасать явлением Божественной красоты — «влагать в него новый образ высшего порядка». Наиболее очевидно сотериологичность Красоты и художества выразилась в православном подвижничестве. «Знатоки этой красоты — старцы духовные, мастера «художества из художеств»... Старцы духовные, так сказать, «набили руку» в распознавании доброкачественности духовной жизни. Вкус православный, православное обличье чувствуется, но не подлежит арифметическому учету; Православие показуется, но не доказуется» [1, с. 8]. Отрицая рассудочные, холодно абстрактные критерии для определения православной церковности, отвергая подход как юридический, так и эстетский, отец Павел Флоренский переживал конкретно во всей полноте церковность как «новую жизнь, жизнь в Духе» и единственным верным и соответствующим ей критерием считал Красоту, созерцаемую в Духе Святом. Рассуждая так, мы вновь открываем глубокий догматический смысл определении VII Вселенского Собора о природе церковного искусства. Утверждая догмат иконопочитания как одно из основоположений православной веры, Собор еще раз подтвердил, что подлинными творцами церковного искусства являются святые отцы как носители духоносного опыта, созерцатели неизреченной красоты Пресвятой Троицы. «В соборных же актах ясно говорится,— подчеркивает священник Павел Флоренский,— что иконы создаются не замыслом— εφευρεσις, собственно изобретением живописца, но в силу нерушимого закона и Предания — θεσμοθεσια και Παραδοσις — Вселенской Церкви, что сочинять и предписывать есть дело не живописца, но святых отцов; этим последним принадлежит неотъемлемое право композиции — διαταξις, а живописцу — одно только исполнение, техника — τέχνη» [4, с. 105]. На вершинах духовной жизни мы видим слитым воедино в деятельности одного лица и созерцание Божественных Первообразов, и техническое умение воплотить Откровение в зримые формы иконописного искусства. Начиная со святого апостола и евангелиста Луки, ведет Церковь свой список святых иконников. Богата ими и земля Русская. «Церковное сознание... даже не считает нужным выделять иконописцев из сонма вообще святых отцов, но противопоставляет им иконописцев в низшем смысле — копиистов, в значительной мере просто ремесленников» [4, с. 105]. Церковь утверждает, что икона должна создаваться на основании объективных духовных критериев, ибо образ, призванный возводить души к Богу, не должен быть порожден фантазией художника. Церковное искусство по самой своей внутренней сути канонично, как каноничен вообще весь строй соборной церковной жизни. Величие средневекового искусства — яркое свидетельство творческой силы, заключенной в строгом следовании канонам, выработанным соборным разумом Церкви. Священник Павел Флоренский своим творчеством свидетельствовал о святой силе канона. «Подымая на высоту, достигнутую человечеством, каноническая форма высвобождает творческую энергию художника к новым достижениям, к творческим взлетам... Художник, по невежеству воображающий, будто без канонической формы он сотворит великое, подобен пешеходу, которому мешает, по его мнению, твердая почва и который мнит, что, вися в воздухе, он ушел бы дальше, чем по земле... Между тем истинный художник хочет не своего во что бы то ни стало, а прекрасного, объективно прекрасного, т. е. художественно воплощенной Истины вещей, и вовсе не занят мелочным самолюбивым во- -с.77-: просом, первым или сотым говорит он об Истине» [4, с. 105, 106]. Так же как истину о каноничности искусства, священник Павел Флоренский раскрыл на языке современного религиозного сознания истину о его напоминательном значении. И в этом случае он также полностью основывается на определении VII Вселенского Собора. Склонным извращенно понимать эту напоминательность в смысле психологического субъективизма священник Павел Флоренский указывает на истинный смысл соборного определения в его величественном онтологизме. Итог долгой, скрепленной кровью мучеников борьбы за иконопочитание VI—VII вв. заключается в осознанном понимании реальности пути от образа к Первообразу. «Речь идет отнюдь не о субъективной напоминательности искусства, а о платоновском «припоминании» *- αναμνητις — как явлении самой идеи в чувственном: искусство выводит из субъективной замкнутости, разрывает пределы мира условного и, начиная от образов и через посредство образов, возводит к первообразам... Художник не сочиняет из себя образа, но лишь снимает покровы с уже, и притом премирно, сущего образа» [5, с. 80]. Отстояв принцип иконопочитания в его онтологизме, конкретной метафизичности, «вселенский смысл человечества определил природу изобразительного искусства как ценную безусловно» [5, с. 80]. Церковь на все последующие времена отстояла основы искусства как такового, утвердила всемирное значение искусства не как средства дублирования бытия, а как мощного инструмента творческого его преображения. «Цель художества — преодоление чувственной видимости, натуралистической коры случайного и проявление устойчивого и неизменного, общеценного и общезначимого действительности» [6, с. 26]. Возводя человеческий ум на высоты духовного созерцания догматов Церкви, эстетика священника Павла Флоренского способна в то же время вскрыть во всей конкретности практический смысл воплощения этих идей в православном искусстве. Можно сказать, что отец Павел Флоренский не имеет себе равных в умении показать метафизический смысл не только иконографии, символики цвета и линии, но самой технологии искусства, вскрыть сокровенный смысл художественного языка иконы. Особый метод его анализа показывает, что уже «в консистенции краски, в способе ее нанесения на соответствующей поверхности, в механическом и физическом строении самих поверхностей, в химической и физической природе вещества, связующего краски, в составе и консистенции их растворителей, как и самих красок, в лаках или других закрепителях написанного произведения и в прочих его «материальных причинах» уже непосредственно выражается и та метафизика, то глубинное мироощущение, выразить каковое стремится данным произведением, как целым, творческая воля художника» [4, с. 115]. Например, Церковь требует, чтобы икона писалась на деревянной доске, своей твердостью свидетельствующей о мире объективно духовном, вечном. В отличие от вошедшего в употребление с эпохи Возрождения «упруго-податливого» холста, доска — «символ онтологической незыблемости». «Недвижная, твердая, неподатливая поверхность стены или доски слишком строга, слишком обязательна, слишком онто-логична для ручного разума ренессансового человека... Твердая поверхность стояла бы перед ним, как напоминание об иных твердынях, а между тем их-то он и ищет позабыть» [4, с. 118]. Рассматривая таким образом весь многоступенчатый и многосложный процесс написания православной иконы, священник Павел Флоренский показывает все его стадии как пронизанные конкретным духовным смыслом. «Иконопись есть чисто выраженный тип искусства, где всё одно к одному: и вещество, и поверхность, и рисунок, и предмет, и назначение целого, и условия его созерцания; эта связанность всех сторон иконы соответствует органичности целостной церковной культуры» [4, с. 139]. Постижения священника Павла Флоренского в раскрытии конкретных способов воплощения церковной органической культуры поистине огромны. Только трудами многих поколений исследователей будет доступно в полной мере оценить сделанное им в этом направлении. Он заложил основы целостной эстетики, способной объединить и теорию, и практику искусства, построил ее на объективно духовном фундаменте церковного учения, наметил пути, не только позволяющие оценить всё величие достижения прошлого, но и указать на возможности будущего. Меньше всего отец Павел Флоренский похож на стилизатора, охваченного ностальгией по красоте средневековой. «В отношении к духовному миру,— подчеркивает он,— Церковь, всегда живая и творческая, вовсе не ищет защиты старых форм, как таковых, и не противопоставляет их новым, как таковым. Церковное понимание искусства и было, и есть, и будет одно — реализм. Это значит, Церковь, столп и утверждение Истины, требует только одного— истины. В старых ли или новых формах истина, Церковь о том не спрашивает, но всегда требует удостоверения, истинно ли нечто, и, если это удостоверение дано, благословляет и вкладывает в свою сокровищницу истины, а если не дано — отвергает» [4, с. 106]. Эстетика священника Павла Флоренского таким образом оказывается для нас источником сил духовных, помогающих достижению высшей цели человеческого бытия — обожёния. ЛИТЕРАТУРА [1] Священник Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. Опыт православной феодицеи в двенадцати письмах. М., «Путь», 1914. [2] Наставления святого Антония Великого.— «Добротолюбие». Изд. 4-е Т. I. М., 1905. [3] Преподобный Иоанн Лествич-н и к. Лёствица. Изд. 7-е. Сергиев Посад, 1908. [4] Священник Павел Флоренский. Иконостас. — «Богословские труды», сб. 9. М., 1972. [5] Священник Павел Флоренский. Моленные иконы Преподобного Сергия. — «Журнал Московской Патриархии», 1969, № 9. [6]. Священник Павел Флоренский. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. — «Декоративное искусство СССР», 1982, № 1. В. В. ИВАНОВ, доцент МДА 1 Доклад прочитан на торжественном собрании в Московской Духовной Академии 22 февраля 1982 года, посвященном 100-летию со дня рождения священника Павла Флоренского. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | На это и не претендует наше сообщение. Наша задача в том, чтобы показать какие основные богословские идеи легли в основу мировоззрения... | | Истины, принадлежащего различным мирам и культурам. Ответом на этот вопрос стали в начале двадцатого века появление, путь и гибель... |
| Блеск и нищета русской литературы. — Нью-Йорк: журнал «Новый американец», 1982, №111 | | Эстетика – это философская дисциплина, которая изучает специфическое, ценностное отношение человека к миру с позиции красоты. Эстетика... |
| Берестов А. И. – игумен, д м н., руководитель Душепопечительского православного центра святого праведного Иоанна Кронштадтского Московской... | | Берестов А. И. – игумен, д м н., руководитель Душепопечительского православного центра святого праведного Иоанна Кронштадтского Московской... |
| В соответствии с постановлением Губернатора Московской области от 22. 06. 2000 n 232-пг "О государственном учреждении Московской... | | ... |
| Царствование Павла I. Отрывки из «Мемуаров князя Адама Чарторижского» | | Б 82 Эстетика. В 2-х т. Т. 1 5-е изд., допол,- смоленск: Русич, 1997. — 576 с.: ил |